О книге и авторе

Книга честно от первого лица рассказывает о тернистом пути юного шахматиста Захарова Александра Сергеевича к олимпийскому золоту и является продолжением первой части «Легенды-962». Всех упомянутых в книге людей из мира шахмат автор знал лично, а в описываемых событиях принимал непосредственное участие в качестве одного из главных действующих лиц – шахматиста-спортсмена.

Книга структурирована по шести учебным годам, что лучше всего раскрывает логику жёсткой спортивной борьбы в каждом шахматном цикле. Первый учебный год «1991-1992» приходится на распад СССР и становление Российской Федерации, последний «1996-1997» – на завоевание в составе юношеской сборной России олимпийского золота в Белграде.

Не только специалисты, но и широкий круг читателей найдут на страницах книги неизвестные аспекты из многогранного мира шахмат, смогут познакомиться с эмоциями и мыслями юного шахматиста на пути к высшим спортивным достижениям.

Вступление

У каждого человека, как и у спортсмена свой жизненный путь. Моя дорога к олимпийскому золоту прошла через взлёты и падения, победы и поражения. Но в результате мне удалось четыре раза сыграть за юношескую Сборную России по шахматам, в том числе на первой такой олимпиаде 1993 года в Линаресе (Испания), собрать полный комплект медалей (золото, серебро и бронза), и в ранге капитана команды на первой доске стать Олимпийским чемпионом в 1997 году в Белграде (Югославия).

Оглавление

• Глава 1. У вершины юношеских шахмат
• Глава 2. Учебный год 1991-1992 «Новая шахматная страна»
• Глава 3. Учебный год 1992-1993 «Уникальное достижение в юношеских шахматах»
• Глава 4. Учебный год 1993-1994 «Кризис в игре вместе с родной шахматной школой»
• Глава 5. Учебный год 1994-1995 «Европейский дебют в элите юношеских шахмат»
• Глава 6. Учебный год 1995-1996 «Олимпийское серебро и подготовка к взрослым шахматам»
• Глава 7. Учебный год 1996-1997 «Время больших спортивных побед»
• Эпилог
• Послесловие
• Первоисточники для подготовки книги «Легенда-962» – шахматный путь к олимпийскому золоту
• Часть 1 (начало). «Легенда-962 - победители последнего всесоюзного турнира пионерских дружин "Белая ладья"»

Глава 1. У вершины юношеских шахмат

Параграф 1-1. Накануне решающей партии олимпиады

Тем, кто профессионально не занимался спортом, может показаться, что высшей наградой для спортсмена за его труд и бесконечные тренировки является победа в каком-то значимом соревновании. На самом деле состояние готовности шахматиста накануне решающей партии – это невероятное ощущение заряженности на победу. Так бывает далеко не всегда, ведь это и есть высшая награда от Богини шахмат Каиссы. Мне в таком состоянии удавалось пребывать примерно 5 раз и только за это я благодарен судьбе.

Еще до начала юношеской олимпиады 1997 года в Белграде было ясно, что решающее сражение за золото произойдет в матче со сборной Украины, которая по среднему рейтингу примерно на 100 пунктов превосходила Сборную России. На первой доске у наших главных соперников играл Евгений Кобылкин, которому на тот момент уже покорилась норма международного мастера, что было огромным достижением. В свою очередь я был первым номером по рейтингу в России среди шахматистов 1981 г.р., новоиспеченным вице-чемпионом Европы до 16 лет и самым опытным игроком олимпиады с уже завоеванными бронзой (1993 год) и серебром (1996 год). Наш тренер Анатолий Николаевич Терехин, в отличие от украинцев, слабо верил в перспективы Сборной России, особенно на моей первой доске. На общих собраниях периодически проскальзывали упаднические мысли об удержании второго места и непобедимой сборной Украины.

Итак, это моя четвертая и заключительная по возрасту юношеская олимпиада. В команде со мной Виталий Шинкевич (Пермь), Даниил Кузуев (Новотроицк) и Анатолий Яштылов (Оренбург) – все дебютанты сборной. Понимание, что партия на первой доске задаст тон всему матчу сложилось сразу, меня мало беспокоили регалии соперника и чёрный цвет. За время моей 10-летней профессиональной подготовки до этой важнейшей партии я отыграл на высшем уровне в юношеских шахматах 11 первенств России (6 раз с медалью) и выиграл последнюю всесоюзную «Белую ладью» в составе школы №962. Меня правильно воспитывали в семье, мой папа Сергей Иванович Захаров, и в шахматной школе «Этюд» Леонид Васильевич Бетин и Александр Петрович Бодиско, Владимир Викторович Вульфсон, а также мои старшие товарищи-Этюдовцы: Евгений Наер, Илья Шашнов, Сергей Богатыревич. Играя на высшем уровне, мне посчастливилось общаться с выдающимся старшим поколением моих предшественников 1978 и 1979 годов рождения: Дмитрий Чупров (вечная память светлому человеку), Евгений Прокопчук, Александр Мотылев, Александр Галкин, Максим Туров и Андрей Рычагов – все гроссмейстеры, которые внесли свой весомый вклад в мое шахматное развитие.

Вечером после самостоятельной подготовки, урагана мыслей о моих учителях и приободряющего тренерского «удержать в матче 2:2» я окончательно почувствовал состояние полной готовности к партии. Невероятное сочетание напряжения, спокойствия и ответственности за результат. Было ясно, что в самой острой и актуальной по тем временам линии «Принятого ферзевого гамбита» с третьими ходами е4 и Кс6 каждый будет стремиться только к победе. Евгений Кобылкин выходил обыгрывать меня, а я его. Партию с таким амбиционным спортивным сюжетом невозможно было придумать, ее нужно было заслужить годами упорного собственного труда, чтобы сыграть в ней главную роль…

Параграф 1-2. Альма-матер

Неприметная, находящаяся вдали от шахматной жизни и метро шахматная школа «Этюд» открылась в Москве 9 августа 1988 года. Именно этому помещению №VII площадью 168,4 кв.м в доме №10 на улице Римского-Корсакова выпало стать местом, где было воспитано целое поколение сильных шахматистов, в числе которых оказался и я сам. Пока, не вдаваясь в подробности, сформулирую так: «Не было бы Этюда, не было бы меня, как шахматиста» и никакие мои способности, таланты и прочее не смоли бы изменить данную ситуацию.

Основателю школы Александру Петровичу Бодиско, его соратнику и преемнику Максиму Леонидовичу Орлинкову, моему папе Сергею Ивановичу Захарову, а в последующем и мне приходилось не раз отстаивать священное право занимать данное помещение под шахматы. Во многом, именно это обстоятельство, наше упорство и искреннее желание развивать и популяризировать шахматы именно в Отрадном, постепенно придали помещению особый сакральный смысл и сделали его своеобразным местом силы для более чем 17000 шахматистов, воспитанных в разное время в школе. За 35-летнюю историю в стенах школы бывали Павел Двалишвили (в качестве ученика!), Александр Мотылев (мой главный шахматный товарищ середины 90-х), Владимир Поткин (большой друг школы), Сергей Шипов (в качестве приглашенного гостя), Александр Грищук (в качестве почетного гостя), Вадим Звягинцев (в качестве соперника по матчу с Дворцом пионеров на Воробьевых горах) и многие-многие другие.

Для меня лично шахматная школа «Этюд» и есть моя сознательная жизнь, которая началась с 7-летнего возраста. Можно сказать, что практически во всех значимых для школы исторических событиях я принимал непосредственное участие сначала в качестве шахматиста-спортсмена, потом в качестве тренера, далее спонсора, а в новейшей истории в качестве лица, пришедшего на смену Александру Петровичу Бодиско. События этой книги относятся к периоду «шахматист-спортсмен», поэтому дальнейшие детали и воспоминания будут посвящены именно этому детско-юношескому периоду моей жизни.

В момент открытия в ШШ «Этюд» собрался отличный тренерский состав, ключевые роли в котором играли Леонид Васильевич Бетин (работал с начинающими), Владимир Арьевич Шишкин (время от времени работал совсем со старшими ребятами, а со мной провел первый в жизни шахматный урок в доэтюдовские времена в Кировском доме пионеров) и Александр Петрович Бодиско (принимал после соответствующей подготовки юных шахматистов от Бетина). Надо отметить, что данная эффективная, но крайне неустойчивая конструкция продержалась около 2-х лет, а дальше Александр Петрович полностью сосредоточил власть у себя в руках, единолично принимая решения. Думаю, что события, связанные с распадом СССР, отъездом Шишкина в Польшу, возвращением Леонида Васильевича к историческим наукам, отчасти стали следствием резких революционных действий Бодиско при управлении ШШ «Этюд».

Система подготовки в те годы не предполагала раннего старта, в шахматы массового приходили в возрасте 9–10 лет. Такие, как я были редкостью, и мне неизбежно приходилось ежедневно доказывать свое право находиться в одной группе со старшими товарищами, которые особо не церемонились в отношении «малышей». Кроме этого, массовые турниры в Этюде практически всегда проходили с включением в состав взрослых «заводчан» сурового Кировского района. Мне естественным образом не приходилось тренироваться вместе со своими сверстниками. И это было очень хорошо, т.к. именно в родных стенах в подобных противостояниях в ускоренном режиме закалялся характер, приходило понимание игры. Удивительное чувство, когда занимаешься в группе начинающих, с тобой вместе сидит самый сильный и старший тебя на 4 года мальчик по фамилии Певнев. Практически всегда на тренировках ты проигрываешь, становясь объектом для довольно едких насмешек. И вот итоговый турнир на разряд, все тот же Певнев напротив тебя, партия как обычно катится под откос. И вдруг, я начинаю понимать, что соперник просто ничего не понимает по сравнению со мной, возникает какая-то легкость, его как будто нет. Положение постепенно выравнивается, одерживается победа, а Певнев вообще исчезает из шахмат. Ровно по такой же схеме у меня проходили «озарения» с Романом Моревым на уровне второго разряда (долгое время возглавлял вторую команду ШШ «Этюд» и был её капитаном), с крепким первокатегорником-заводчанином Щебетовым, а на уровне кандидата в мастера – с Александром Берковичем, Ильей Матвеевым и Алексеем Комоновым… Почему-то мои партии-озарения «ломали» соперников, и они выпадали из интенсивных занятий шахматами. Напротив, после таких партий я поднимался на качественно новый уровень в игре. Все эти случаи объединяет одна важная вещь, «озарения» происходили в экстремальных для маленького мальчика психологических условиях, но в стенах родной школы. Искренне считаю, что это была колоссальная помощь со стороны Альма-матер.

Еще одним фактором, который поддерживал меня на протяжении ВСЕЙ профессиональной юношеской шахматной карьеры, являлась возможность «зализать раны» после тяжелых поражений. В шахматах игроки испытывают огромное психологическое давление, особенно на фоне неудач, которые случаются у каждого. Шахматная школа «Этюд» была тем местом, где я мог прийти в себя, где меня поддерживали старшие товарищи и словом добрым, и просто дружеским советом. День-два, неделя и я снова был в игре предельно сконцентрированный и мотивированный. Я любил ШШ «Этюд», а школа отвечала мне взаимностью. Эта поддержка – не пустой звук, а просто мой собственный опыт, на который хочу обратить внимание многих родителей, перебегающих с места-на место. Место силы – это не деньги, а отношения людей, образующих данное сообщество. Только здесь шахматист может полноценно восстановиться и подготовиться к покорению настоящих спортивных вершин.

Параграф 1-3. Олимпийская мечта

История юношеских шахматных олимпиад начинается с июня 1993 года, когда известный по супертурнирам в Линаресе сеньор Луис Рентеро решился впервые принять в легендарном отеле «Anibal» шахматистов до 16 лет со всего мира. Любопытно, что, вплоть до 1995 года «до 16» означало «не включая», а вот уже с 1996 года была введена правильная возрастная градация, принятая ФИДЕ для детско-юношеских первенств мира. Т.е. в первой юношеской шахматной олимпиаде могли принимать участие шахматисты 1978 г.р. и моложе, а вот в 1996 году – 1980 г.р. и моложе. Несмотря на общую неразбериху, свойственную первому подобному мероприятию, в Линаресе собрались сборные команды со всех стран мира, по-настоящему, представительный состав: США, Франция, Германия, Испания и многие другие шахматные страны, системно работавшие с детско-юношескими шахматами.

Для меня участие в составе третьей команды России стало большой честью и самое главное дало возможность на международном уровне понять, что такое «доминация советской шахматной школы». Наша первая команда, составленная из выдающихся шахматистов 1978 и 1979 г.р., играючи громила своих конкурентов. На дистанции в 12 туров примерно за два-три матча до завершения олимпиады было понятно, кто стал победителем. Это была тотальная доминация, демонстрация шахматной силы и мощи именно советской шахматной школы. Тот звёздный первый состав достоин того, чтобы быть полностью перечисленным с кратким образом каждого:

• 1 доска – Чупров Дмитрий (1978 г.р., Курган), «Железная воля и принципиальная позиция по каждому вопросу, без компромиссов и пощады».
• 2 доска – Прокопчук Евгений (1978 г.р., Тюмень), «Самый стильный шахматист и футболист».
• 3 доска – Гусаков Сергей (1978 г.р., Тюмень), «Душа компании».
• 4 доска – Туров Максим (1979 г.р., Ростов-на-Дону), «Былинный богатырь с широкой русской душой».
• запасной – Мотылев Александр (1979 г.р., Екатеринбург), «Беззаветная любовь к шахматам и огонь на шахматной доске».

На дистанции в 12 туров на сумму очков каждым участником первая Сборная России набрала фантастические 38 очков из 48 (+28!). Я был свидетелем этой мощи и одним из соперников «шахматной машины» по матчу «Россия-1 vs Россия-3». Именно в ходе Олимпиады мне удалось ближе познакомиться со всеми ребятами из первой команды, и моя олимпийская мечта приняла абсолютно точные очертания: «Победа в составе Сборной России на первой доске в ранге капитана команды». Только такое спортивное достижение я считал для себя достаточным, чтобы встать в один ряд с моими выдающимися предшественниками.

Не скажу, чтобы я был сходу принят старшими ребятами за «своего». С приколами-подколами в сторону младшего шахматиста из Москвы я упорно двигался в сторону того, чтобы узнать каждого и перенять лучшие качества для совершенствования своей игры. Мой собирательный пример для подражания был выбран не совсем стандартно, что накладывало необходимость скрупулезной фильтрации в каждом конкретном случае. Интуитивно я понимал, что учиться нужно не у тех, кто является прямым конкурентом по отборочному циклу, поэтому вполне логично, что мои примерные «погодки», не менее выдающиеся шахматисты (все – будущие гроссмейстеры), сразу были переведены в разряд соперников: Владимир Малахов, Алексей Илюшин, Евгений Шапошников, Павел Смирнов, Дмитрий Яковенко, Александр Грищук и другие. Я ничего не собирался перенимать у них, а просто готовился к жесткой конкурентной борьбе в главных турнирах детско-юношеского отборочного цикла.

Параграф 1-4. Папа

Мой Папа, Захаров Сергей Иванович, сыграл огромную роль в том, чтобы я оказался у вершины юношеских шахмат рядом с олимпийской мечтой. От банального познакомил с шахматами и научил играть – до серьезных вещей, связанный с отправкой меня одного на шахматные турниры, мягко говоря, в совсем еще юном возрасте.

Высочайшая степень доверия была открыта мне благодаря правильному воспитанию, которому Папа уделял действительно много времени. Его последующие слова о помощи младшим сестрам и брату (их в семье еще трое) «Помоги им, разберись, реши вопрос!» я воспринимал неправильно, адресуя обратно к Папе, «линия обороны» которого была выстроена фундаментально и грамотно: «Все свои силы я потратил на тебя!». Только с появлением собственного ребенка пришло понимание, что это действительно так.

Папа был умным и целеустремленным «советским человеком». Он родился в Рязани, но смог поступить в Московский авиационный институт, после окончания которого закрепился в столице. Да, конечно, у Папы была поддержка от родителей, но без собственных амбиций и энергии вряд ли можно было ожидать успеха. Кроме этого, Папа был достаточно сильным спортсменом, уверенно входившим в основной состав Сборной МАИ по баскетболу. Эти ключевые качества, к счастью, перешли и ко мне. С детства в целом в семье и по линии Папы мне внушали три ключевые мысли:

• Береги здоровье и накапливай знания – это то, что принадлежит только тебе!
• Труд = Результат.
• Уважение к старшим (если не согласен, то не спорь, слушай и запоминай).

Наверное, в силу возраста я не сразу разобрался в философском и практическом смысле данных установок, но твёрдо их запомнил. В школе №962 и с экранов советского телевизора («Москва слезам не верит», «Большая перемена», «Россия молодая» и другие) тоже культивировали данные принципы, что укладывалось в общую картину и формировало мое мировоззрение. С учетом того, что все это непрерывно происходило с раннего детства, к юношескому возрасту у меня сформировались достаточно твердые убеждения по фундаментальным вопросам жизни. Например, предложения попробовать покурить или выпить не вызывали никаких ответных чувств, а скорее сожаление за своих ровесников. Также никогда не понимал, что такое «конфликты отцов и детей», «трудности переходного возраста» и прочее, которые всегда воспринимал, как попытку скрыть банальную человеческую слабость за общими выдуманными жизненными штампами.

Папа искренне любил меня и вкладывал все свободное время и другие ресурсы в своего старшего сына, поэтому в моем детско-юношеском периоде жизни он являлся безусловным и главным примером для подражания. Его непонимание поступков сына уже во взрослой жизни вызывает у «отражения Папы в зеркале» недоумение, т.к. именно Папа воспитал меня таким, уже не подлежащим изменению на фоне любых самых жестких внешних обстоятельств.

Параграф 1-5. Мои тренеры

К вершине юношеских шахмат меня привели три тренера, работавшие со мной на разных этапах профессиональной карьеры:

• 1987-1989 гг. – Бетин Леонид Васильевич (1934-2002)
• 1989-1994 гг. – Бодиско Александр Петрович (1932 – 1994)
• 1995-1997 гг. – Вульфсон Владимир Викторович (1957 – … долгих лет жизни!)

Каждый из них не был лишен недостатков, но всех объединяло искреннее желание работать со мной, вера в мои способности и любовь к шахматам. При этом, конечно, не стоит идеализировать отношения «тренер – спортсмен» в шахматах, являющихся подчеркнуто индивидуальным видом спорта. С самого начала мне было предельно ясно, что итоговые решения за доской принимаются лично игроком и никакой, даже самый выдающийся мотивированный тренер не несет ответственности за результат. С грустью наблюдаю за современными тенденциями в общении тренера с юным шахматистом, плотно окруженным суетливыми родственниками. Складывается впечатление, что не ребенок, а тренер играет шахматную партию и почему-то в придачу должен ее обязательно выиграть. Я провел в больших юношеских шахматах около 10 лет, и никогда в голову не приходила мысль обвинить в своем поражении тренера. Кроме этого, все тренеры обладали высоким уровнем интеллекта и общей культуры, поэтому так или иначе внесли позитивный вклад в мое воспитание, являясь своего рода наставниками во время продолжительных шахматных занятий, в том числе на выездных турнирах. Никто из тренеров не любил жанр «накачивание перед партией или турниром», при этом без лишних показательных выступлений сами тренеры являлись настоящими патриотами своего дела и Родины в целом, ненавязчиво передавая важнейшую жизненную установку мне и другим многочисленным ученикам.

В силу характера и советского воспитания я избежал «беготни» по школам и тренерам, с нелепыми объяснениями бестолковой суеты, например, снижением спортивных результатов, межличностными конфликтами или лучшими финансовыми условиями, как это любят делать сегодня. Переход от Бетина к Бодиско происходил внутри шахматной школы «Этюд» при полнейшем трехстороннем согласии всех участников процесса и абсолютно логично укладывался в ход жизни перспективного юного спортсмена. Смерть Александра Петровича за шахматной доской в ЦДШ на Гоголевском бульваре в июне 1994 года стала для меня тяжелейшим испытанием и только в 1995 году мне посчастливилось встретиться в Владимиром Викторовичем Вульфсоном, с которым я и занимался до завершения профессиональной карьеры в юношеских шахматах.

Об особенностях характеров Бодиско и Вульфсона, наших взаимоотношениях «тренер-спортсмен» речь пойдет далее на страницах книги, охватывающей периоды тесной работы именно с ними. А здесь мне бы хотелось отдать дань уважения Леониду Васильевичу Бетину, которому удалось поставить меня на «шахматные рельсы». Не только я, но и другие известные по первой части «Легенды-962» шахматисты Евгений Наер, Илья Шашнов и Сергей Богатыревич по праву называли его «Первый тренер».

Леонид Васильевич по образованию искусствовед, практически занимавшийся научно-исследовательской работой в реставрационном комбинате Андроникова монастыря. По долгу службы Бетин часто выезжал заграницу на экспертизы исторических документов, а глобально он являлся одним из ведущих специалистов в стране в области истории русского искусства в направлении древнерусской живописи и икон. Круг общения полностью соответствовал его статусу, в гостях можно было запросто встретить выдающихся ученых и реставраторов.

Не удивительно, что шахматы были одним из любимых хобби, превратившимся по стечению обстоятельств в дело жизни на довольно длительный период. Его сын Василий посещал кружок шахмат Кировского дома пионеров на улице Лескова. Леонид Васильевич не только водил своего сына, но и принимал активнейшее участие в его шахматном обучении. Однажды, без предупреждения большой группы юных шахматистов основной профессиональный тренер начинающих не пришел на занятия, и Бетин старший по доброте душевной и личной инициативе заменил его. Временное решение всем очень понравилось, а штатный специалист не спешил возвращаться к трудовым обязанностям. Так во многом случайно в 1983 году и началась тренерская карьера Леонида Васильевича.

У Бетина было второе неожиданное хобби… – бокс! Искусствовед, шахматист и… боксёр. Леонид Васильевич, в очередной раз отвечая на вопрос от любопытствующих родителей и учеников, так формулировал свою позицию: «В шахматах, как и в боксе, одна ошибка может привести к нокауту». Фантастическая историческая линия и прообраз «отца» Легенды-962 профессионального боксёра и физрука Иванова Юрия Анатольевича.

Занимался Бетин преимущественно с начинающими шахматистами, прививая первоначальный интерес к игре. Он умел найти подход к совершенно разным детям, но при этом, используя собственную методику, перед зачислением проводил тесты на интеллект и общий уровень развития. Да, Легенде-962 приходилось доказывать свою состоятельность не только за шахматной доской! Леонида Васильевича отличало доброе сердце, чуткость и мягкость, помноженные на невероятное трудолюбие и скрупулезность в подготовке собственных картотек по шахматным задачам и книгам. За такое самоотверженное отношение к делу его любили многочисленные ученики, приходившие с воодушевлением на очередное занятие и уходившие наполненные позитивной энергией.

Леонид Васильевич отлично отработал со мной в период «начинающий шахматист», привил любовь к шахматам, показал широту этого удивительного мира, активно используя свои «заграничные возможности», например в покупке шахматных компьютеров для тренировок. Еще одной его «фишкой» были перфокарты с шахматными задачами. Это был просто клон-дайк! Задачи разного уровня были подобраны со вкусом, причем нигде не было четкой формулировки, только чей ход! Несмотря на наше тесное сотрудничество, я довольно редко дополнительно занимался у него в квартире на улице Кашёнкин Луг. Именно один из таких визитов, как минимум ускорил мой переход по обоюдному согласию к Александру Петровичу Бодиско. Сын Бетина – Василий тоже занимался шахматами и считался вполне добротным опытным шахматистом. Я никогда не видел его в деле, а тут что-то сломался компьютер, и Бетин предложил сыграть пару тренировочных партий с Василием, находившимся в соседней комнате. Меня встретил такой колоритный намного более старший товарищ, с ходу ошарашивший рассказом про свою коллекцию кактусов! Разумеется, я еще больше разнервничался, прекрасно понимая, что сейчас меня будут «рвать». Как же я удивился, когда в ускоренной открытой сицилианке с е5, а6 и далее Фf6 Василий продемонстрировал полное отсутствие дебютных знаний и быстро был разгромлен. В ответной партии я играл скромно, но и этого хватило, чтобы с позиции силы разойтись миром. Леонид Васильевич вида не подал, но все очень хорошо понял.

В ноябре 1989 года в Дзержинском доме пионеров на Проспекте мира я впервые дебютировал в первенствах Москвы, сыграв в самом младшем возрасте «до 10 лет». Меня привозил на игру Папа, а Бетин подъезжал чуть позже и всегда дожидался завершения моей партии. Аппетитно перекусывая завернутыми в фольгу бутербродами с колбаской «сервелат» и запивая горячим сладким чаем из термоса, мы «вслепую» анализировали по горячим следам, а его вера в успешное выступление младшего в возрасте (старшим в турнире был 1980 г.р.) придавала мне дополнительные силы. Занятое в итоге третье место можно было считать большим успехом и прощальным аккордом Леонида Васильевича в его неожиданной тренерской карьере, в которой мой переход к Бодиско подвел своеобразную черту и вернул кандидата наук и искусствоведа в привычное ему профессиональное русло.

Параграф 1-6. Начало решающего матча олимпиады

В отличие от прошлых олимпиад, в Белграде матчи непривычно начинались в первой половине дня, что обуславливало необходимость вечерней подготовки и раннего отбоя. В матче против Украины состав команды дисциплинировано собрался минут за десять до начала тура. Тренер сборной России «не дошел», видимо на фоне острых переживаний за результат и судьбу юных олимпийцев. Мне, как капитану команды, предстояло заполнить заявку на матч, осмотреться и собраться с мыслями. Украинцы в сборе: тренер, сопровождающие лица, включая старшего Кобылкина. Мотивированы, подтянуты, готовы в матче с главным конкурентом оформить решающий отрыв в борьбе за олимпийское золото. После меня тренер украинцев вписал свой состав, все готово к началу главного матча рейтинг-фаворитов олимпиады.

За секунды перед стартом промелькнула философская мысль о своей жизни и спортивной шахматной подготовке. Это осознанно пройденный МОЙ путь самодисциплины, верности школе, выбора шахматного окружения и ранних подъемов для утренних пробежек, а еще работы-работы-работы для постоянного совершенствования игры. У меня идеальное здоровье и физическая форма (с первого класса ни разу не пропустил школьный урок или шахматную партию по причине болезни), суровый шахматный бэкграунд и выстроенные в поездках на открытые турниры отношения со взрослыми шахматистами, выстроенные настолько качественно, что даже полный изрядного скепсиса гроссмейстер Александр Ваулин на одном из этапов Кубка России смог выдавить напутствие: «Ну, этого, мы хорошо потренировали».

Это мой шанс, вопреки странной напряженной обстановке в юношеской сборной команде России, доказать жизнеспособность своей 10-летней шахматной концепции, которая, конечно являлась полной моделью обычной жизни. Евгений Кобылкин бодро и ожидаемо начал партию. В Принятом ферзевом гамбите быстро сыграл 3. e4 Кс6 4. Се3 Kf6 5. Кс3 e5 6. d5 Ke7 7. Сс4 Кg6 8. Kge2 a6 9. 0-0, настраиваясь на длительную партию с позиционным перевесом. Не скажу, что именно этот вариант детально анализировался, но свежайший набор идей, включающих задержку рокировки и провокационное обострение игры на королевском фланге у меня был. Я погрузился в раздумья и выдал концепт, породивший хаос на шахматной доске, многократную трансформацию пешечной структуры и рокировку чёрных на 25-ом ходу… А рядом по правую руку мои товарищи по команде Виталий, Даниил и Анатолий, с оглядкой на капитана, тоже выходили из дебюта. Везде неясные позиции… Полная концентрация, осознание ответственности за результат партии, матча и команду, ясный ум и твёрдая память сошлись в самый необходимый момент спортивной карьеры. Это достигнутое состояние и являлось моей высшей наградой от Богини шахмат Каиссы за пройденный с 1987 года путь.

Продолжение следует...

Часть 1 (начало). «Легенда-962 - победители последнего всесоюзного турнира пионерских дружин "Белая ладья"»